ПОД СЕНЬЮ «ГОМЕРА»

Их называют людьми с ограниченными возможностями. Природа и болезни отняли у них зрение, слух, возможность передвигаться. Но... глухие поют, люди без ног танцуют, а незрячие рисуют. Что это? Вызов судьбе? Протест против несправедливости? Или жажда самореализации?

Вот как отвечает на эти вопросы московский художник, инвалид по зрению Сергей Царапкин: «Когда человек перестает видеть окружающий мир, в душе происходит гигантский стресс, сравнимый с вселенской катастрофой, как если бы погас Желтый Карлик по имени Солнце. И тут встает дилемма: вести жизнь крота — тогда провал все дальше и дальше в черную бездну, или зажечь свое Солнце? Искусство может стать таким Солнцем, оно способно раскрасить черноту, превратить ее в звездное небо. Наверное, высшая правда состоит в том, что, когда для некоторых людей захлопывается ЭТОТ мир, они своим внутренним зрением глядят как бы сквозь него и рассказывают о том, что находится за этим бесконечным нагромождением предметной овеществленности».

А вот что говорит член Международной федерации художников при Юнеско, мама художника с ограниченным зрением Ольга Игоревна Руновская: «Что же видит незрячий художник? Может быть, его слепота, как это не страшно звучит, помогает ему сквозь пёструю мишуру событий увидеть то главное, что наполняет этот мир непреходящим смыслом».

Именно Сергей Царапкин и Ольга Руновская, не понаслышке знающие о «возможностях внутреннего зрения», стали инициаторами создания творческого объединения людей, не желающих «вести жизнь крота» и смотрящих сквозь ЭТОТ мир. Дата рождения «Гомера» — так назвали объединение — 4 января 2004 года. В нем две секции: изобразительного, декоративно-прикладного искусства и музыкально-драматических постановок. Организационный период не затянулся. Через месяц после рождения, в феврале 2004-го, была проведена международная художественная выставка «Красота внутреннего мира». А в мае-июне — вторая, в Московской галерее «Кентавр», в ближайших планах — еще несколько выставок и благотворительный аукцион.

Столь стремительная активность «Гомера» вполне объяснима. Незрячих художников окружающие люди воспринимают как своеобразную экзотику — луч в норе крота. А им самим необходимо «звёздное небо». Как показать себя и найти соприкосновение?

Думается, взаимопониманию способствовала и выставка в галерее «Кентавр», за что огромное спасибо тем, кто помог ее организовать. На ней были представлены работы семи художников-восов-цев: Сергея Царапкина, Ярослава Швеца, Николая Скоробогатско-го, Светланы Кнуровой, Дмитрия Дидоренко, Александра Романова, Якова Исакова. Кто они и какие они? В рекламном проспекте — краткая информация о каждом. Самый старший среди них — Николай Савельевич Скоробогатский из Химок, ему 91 год. Самый молодой — 25-летний Александр Романов из Клина. Самый именитый — украинец Дмитрий Дидоренко. В 2001 году его имя занесено в энциклопедию искусств, изданную в Мюнхене, как художника, изобретшего свой стиль, свое направление в искусстве. «Мир видел» и работы Ярослава Швеца, Николая Скоробогатского. Ярослав участвовал в проекте «Мир через Атлантику». Натюрморты Скоробогатского находятся в частных коллекциях за рубежом. Одну из работ Николай Скоробогатскии подарил Химкинской ТПО.

Интересно, что все увлекались рисованием с детства. За исключением Сергея Царапкина, который раскрылся как художник после резкой потери зрения в зрелом возрасте. Шестеро из семи — россияне. Дмитрий Дидоренко — уроженец Харькова. Естественно, у большинства из них была своя «Голгофа», связанная с потерей зрения. А Дмитрий Дидоренко даже пережил клиническую смерть, подорвавшись в поисковой экспедиции на снаряде времен Отечественной войны.

В галерее «Кентавр» у каждого из них своя «стена», на которой они представили «свой мир». Переходы от одной к другой — это переходы к чуду, созданному человеком без зрения. Посетители не перестают удивляться. Неужели это увидел человек, который плохо или совсем ничего не видит? Это удивление — как свежая струя воды в раскаленной пустыне. Об этом можно прочитать в книге отзывов:

«Первый раз в жизни вижу картины, созданные людьми, которые видят плохо. Это такая сила духа!» «Выставка очень понравилась. Имея такое заболевание, люди не отстают в искусстве, не унывают». «Мир прекрасного, который мы видели в творчестве незрячих художников, оставил сильное впечатление в наших сердцах». «Выражаем искреннюю благодарность за выставку, за те светлые и радостные моменты, которые возникают при созерцании работ. Во всех — заметны движение и одухотворенность». «После посещения выставки забываешь о своих невзгодах и болезнях. Люди побеждают даже потерю зрения, выходят стойкими, сильными, несут зрячим заряд энергии, поражают своим художественным творчеством. Невозможно выделить на выставке кого-то одного, во все работы вложены большие чувства, мастерство, переживания. Каждая работа — это преодоление себя».

Действительно, художественное творчество — это, пожалуй, самая трудная для незрячих область искусства, потому что вопрос об ограниченных возможностях стоит как нельзя остро. Сергей Царапкин вспоминает, что, когда хотел поступить в Институт искусств, преподаватель живописи сказал, что не сможет с ним заниматься из-за отсутствия специальных методик. Эти методики незрячим художникам приходится изобретать самим, следуя интуиции и имеющемуся потенциалу. В этом смысле слова о преодолении — сущая правда.

Сергей Царапкин, чтобы передать свои ощущения, моделирует картины в воображении и пальцами наносит краски на оргалит. Для Ярослава Швеца источником вдохновения являются сновидения: это, как правило, космические пейзажи. Его бумага и гуашь «знают» яркую ночную жизнь бездны, хотя сам Ярослав не различает цвета. Деревянные скульптуры Александра Романова эмоционально выразительны. Но чтобы добиться этого, ему, человеку без остаточного зрения, надо каждый раз обращаться к детским воспоминаниям (он потерял зрение в 16 лет), и только после этого вырезать из дерева. Светлана Кнурова рисует цветными карандашами на обратной стороне обоев. С расстояния в один метр ничего не видит. Кроме того, у нее сужено поле зрения. Этот узкий луч света материализует для нее духовность мира. Неудивительно, что картины Кнуровой вытянуты по длине и напоминают шпалеры. И чем с большего расстояния на них смотришь, тем интереснее и многозначительнее они кажутся. Николай Скоробогатский работает при помощи луп разной кратности. Он делит холст на несколько квадратиков, прорисовывая поочередно каждый. Николай Савельевич сам делает рамы, подрамники, натягивает холсты и грунтует их. Дмитрий Дидоренко, чтобы после потери зрения сохранить себя как художника, разработал специальные лекала, трафареты.

Это то, что за кадром. Зритель же видит прекрасный результат немыслимо напряженной творческой работы. Он чувствует настроение художника и заряжается им.

На выставке среди посетителей была жительница Твери Анастасия Смирнова. Она специально приехала в Москву, чтобы полюбоваться «Портретом матери» художника Я. Исакова. «Дочка Якова Романовича Исакова — моя невестка, — пояснила женщина. — Она так похожа на бабушку! Глаза — те же самые. Я была у Якова Романовича дома. У него море картин! И все красивые. Вот в субботу опять поеду к нему в гости, поделюсь впечатлениями о выставке».

Для Анастасии Смирновой, как и для любого другого зрителя, важна выразительность живописи. ЭТО ее трогает и восхищает, а не закадровые «секретики» незрячих художников. Но, видимо, им самим необходимо подробнее сказать о себе. Нет, не для снисхождения, а для понимания.

Александру Романову, человеку без остаточного зрения, удалось образно передать мироощущение художника с ограниченными возможностями. На его «стене» — необычная картина: на черном фоне — белый круг. Участники выставки шутят: это наш ответ Малевичу. Но в каждой шутке есть доля правды. Художник как бы говорит: то, что для вас белое, для нас — черное и наоборот. То, что для вас квадрат, для нас — круг. Но разница в восприятии дает одинаковый результат: под каким бы ракурсом ты не смотрел на мир, он один для всех. Не в этом ли чудо творчества, объединяющее людей, независимо от состояния их здоровья и обстоятельств жизни? По крайней мере, именно об этом думаешь рядом с яркими эмоциями Сергея Царапкина, воздушными грезами Светланы Кнуровой, бурными снами Ярослава Швеца, пронзительным реализмом Якова Исакова, сочными натюрмортами Николая Скоробогатского, «говорящей» резьбой Александра Романова и мужеством Дмитрия Дидоренко.

Сергей Царапкин как председатель «Гомера» хотел бы Сохранить ЭТО ЧУДО ДЛЯ самих ХУДОЖНИКОВ И для поклонников. Вот почему он обеспокоен дальнейшим развитием «Гомера» — ведь рисуют не только эти семеро. В стране много незрячих, которые занимаются лозоплетением, макраме, лепкой. Пора им выбираться из своих «нор». Сергей Царапкин мечтает о более тесной связи с регионами, чтобы разыскать и вытащить на свет божий новых «швецов и Романовых». И удивить мир чудесами, творимыми людьми без зрения.

Валентина Кириллова. «НАША ЖИЗНЬ» № 7, 2004